Проматывая под ногами плёнку зеркальных после дождя улиц, Бин, хоть убейте, не может вспомнить, как зовут того самого именинника, к которому как раз и направляется. Джэдун? Джэдан? Джитак? Сам по себе именинник, являющийся коллегой Чабнина на радио и, вместе с тем, другом уехавшего Ханбина по секте татуировок, пригласил неделю назад звукача, кажется, просто по инерции. Весь отдел пригласил, почти все отказались, увидел Бина - не сдержался, так бывает.

В руках какой-то убористый букетик, собранный милой девочкой из цветочного по запросу "коллеге на Бёздник, он парень, так что что-то сдержанное". Из шуршащей упаковочной бумаги пахнет перечной мятой и влажным папоротником. Символизма Чанбин не запомнил, но вот она, карточка с поздравлением и пояснением, прямо в букете. И даже на подарок смог наскрести креативности: коньяк в бутылке-черепе, шоколадные бутылочки и подарочный набор разных сыров - все вкусы коллеги, которые Со смог выпытать у более близко знакомых с ним людей. Не хочется же дарить какую-нибудь бесполезную чушь, годную только на то, чтобы дружелюбно друг другу поскалиться, выполнить социальный ритуал, а после - сдать чушь в магазин или просто раз в год смахивать с неё пыль. Подарок хоть и съедобный полностью, зато наверняка принесёт имениннику хотя бы один вечер гастрономического счастья. Плохо, что ль?

Под разухабистый японский поп-рок в наушниках Бин изучает карту местности в телефоне. Поворачивается туда, сюда, пытаясь понять, какими буераками ведёт его путеводный гномик навигатора, наконец, находит нужный перекрёсток, пристраивается след в след к высокому, - будто бы не 90% населения Кореи выше тебя, Бин, ага, - парню со смешным плюшевым брелоком-пельменем на рюкзаке. Букет шуршит. В рюкзаке всё негромко перестукивается. Плюшевый пельмень перед глазами, раскачиваясь в такт шагов, гипнотизирует. Наверное, стоило бы поесть, но звукач искренне не хотел опаздывать, ну и не прогадал, учитывая, что умудрился тут заплутать.

- Алло, да, по идее, буду максимум через десять минут, если не потеряюсь, - бормочет он, ответив на входящий звонок именинника, сбивается с шага и ошалелым взглядом сканирует окружающий мир на предмет подходящего по описанию человека. - Тут только чувак с плюшевым пельменем, - честно сообщает в ответ на вопрос звонившего. - А, ага, понял, ждите, готовьте еду, потому что я теперь голодный!

Со знакомыми Бин уже умеет общаться непринуждённо и легко, а вот знакомства на улице ему никогда не давались. Ну, что же, порой стоит учиться новому. Так что звукач спускает наушники с головы на шею, чуть ускоряет шаг, чтобы поравняться с любителем пельменей, и, когда тот обращает на него взгляд, широко улыбается, старается выглядеть безобидно и дружелюбно. С его развитой мускулатурой это не всегда просто, но постараться-то стоит!

- Привет, - и салютует букетом, - это ты - Тэн? Если да, то ты наверняка идёшь на День Рождения Джэдуна, да? Или Джэчана?.. Или Джитака?.. - растерянно взъерошив волосы на затылке, Бин переступает через бордюр. - В общем, именинник рекомендовал мне присоединиться к тебе, так как звонил тебе и выяснил, что мы в одном районе. А у меня чуток топографический кретинизм и лаги навигатора. Позволишь упасть тебе на хвост? - изображая самый умоляющий взгляд из всех, Со с опозданием понимает, что пропустил одну ступеньку лестницы вежливости. - А, да, меня зовут Со Чанбин! С именинником знаком через работу и Ханбина, слышал о нём?

Упоминание о сладком прошлом отзывается кратким, почти невесомым уколом боли. Бин каждый день уговаривает себя, успокаивает тем, что Ханбин поехал за своей мечтой, что разошлись они максимально цивилизованно, сохранив всё приятельское в плане общения. Но сложно оставаться снова одному, хотя бы потому, что вряд ли ещё встретится кто-то, кому будет плевать на рост Бина, его не шибко завидную работу и пока что достаточно ограниченный круг интересов.

- Так вот, - он встряхивает головой, отодвигая подальше неуместные сейчас мысли. - Вроде как ты тут бывал, покажешь дорогу? - а на месте уже можно будет от души выпить как за здоровье именинника, так и за помин своих отношений. - Кстати, пельмень у тебя зачётный, - Бин, фу, это же звучит двусмысленно! - В смысле, который брелок. Выглядит, как настоящий пельмень, только с глазами, но всё равно аппетитный. А ты точно знаешь же, куда идти, да?..

Ян:

«Ян возвращается в общий зал, вдоволь надышавшись прохладным ночным воздухом. На душе становится немного полегче от короткого разговора с Индро — в конце концов, слова про плохой день действительно были его собственными, но произносить их разительно отличалось от того, чтобы слышать от кого-то другого. Так что, извинившись перед пани и бросив короткий взгляд на Индро, что уже во всю беседовал с Бартошем, Ян удалился обратно в свои покои.

Позвав служанку, чтобы помогла ему подготовиться ко сну, Птачек — умытый и переодетый — залез в свою постель и уставился в потолок. Чутье подсказывало, что его отсутствия особо никто не заметит, кроме, возможно, Гануша, но и тот был сейчас слишком занят выяснениями обстоятельств своей будущей жизни. Все шло к тому, что после свадьбы вот так легко распоряжаться чужим имуществом он уже не сможет, и стоило вовремя подсуетиться, чтобы выжать из ситуации максимум пользы. Так что впервые за долгое время Ян оказался полностью предоставлен себе и своим мыслям. И, Боже, как же они ему не нравились!

Пару последних недель все его мысли были заняты только Индро — Птачек уже настолько привык к его вечному зримому и не очень присутствию, что теперь казалось чем-то совершенно странным лежать в своей постели в одиночестве. И в плотной тишине его покоев думалось отнюдь не о его теплый и страстных объятиях.

Впервые в жизни он так явственно ощущал себя калачом на прилавке, который все очень придирчиво разглядывали в поисках неудачно попавшей на румяный бок пылинки. Которая, несомненно, привела бы к тому, что порченный товар стоит поскорее заменить. И, выросший в атмосфере всеобщего благоговения, Ян никак не мог ожидать, что избавиться захотят именно от него.

Подумать только, а ведь раньше он на полном серьезе думал, как бы провернуть то же самое с Житкой…

Ворочаясь с боку на бок и с одной мрачной мысли на другую, Ян постепенно проваливался в сон. И, стоило окончательно потерять тонкую ниточку внутреннего диалога, как по соседству хлопнула дверь. Вскочив, будто на войну, Ян на пару секунд прислушался. Да, судя по нечеткому шагу и кряхтению, вернулся Индро.

Пока Ян выпутывался из своих покрывал, за стенкой что-то громыхнуло. Очень некстати, между прочим, ведь на шум могли сбежаться слуги. И все же Птачек не стал отсиживаться под дверью и слушать, кто и зачем мог там проходить. Пан он, в конце концов, или нет, чтобы бояться собственных подданных?

Пройдя в комнату Индро, Ян замечает тело, которое когда-то было его рыцарем. Вздернув бровь, он подходит ближе и, замечая совершенно пьяное лицо друга, не может сдержать смешка. Да, он и сам был грешен, но со стороны глядеть на пьянчуг, оставаясь совершенно трезвым, было очень даже забавно...»

Индро:

«Последний раз также сильно Индро напивался только с Богутой. В общем-то, и в первый тоже — тогда ему нужно было вызнать у упертого священника тайну исповеди Хромого Любоша.
Пьянка с Бартошем, конечно, и близко не была похожа на тот кошмар, что они творили с Богутой — как минимум обошлось без женщин и, как следует, без интима, — но отвратительные ощущения при пробуждении были такими же.
— Курва... — одними губами произносит Индро, проснувшись от страшной жажды. Он свешивается с кровати в поисках спасения, и, о чудо, рядом находит кувшин с водой. Хватая его обеими руками так, будто от этого зависела жизнь, Индро жадно впивается губами в край крынки и осушает её едва ли не целиком. Зачерпнув оставшуюся воду в ладонь, он умывает лицо — прямо не вставая с кровати.
— Пресвятая Дева Мария, я сейчас сдохну... — выдыхает он, вяло моргая и таращась в потолок. Что ж, он был в своей комнате — и это был неоценимый плюс. Обычно, если он с кем-то крепко выпивал, то мог проснуться в совершенно неожиданном для себя месте.

— Ян? — негромко зовет он, всё также таращась в потолок, — Ян, ради всего святого, скажи, что ты здесь. И я не зря вчера столько выпил, — едва ли не молится Индржих, но в ответ слышит только натужное жужжание мухи где-то под потолком.

Поуговаривав себя ещё какое-то время, Индро, наконец, садится на постели не без кряхтения. Сжав ладонью виски, он морщится, будто съел лимон.
— Ян?.. — надеясь на чудо вновь зовет Индро, но и в этот раз удача ему не улыбается. Тишина. Ну, либо пан превратился в муху.
Индро осматривается по сторонам, отмечая сваленный доспех и дурно пахнущие остатки содержимого желудка в ведре у двери.
— Твою мать, сегодня же ещё и турнир, — едва не плача кривится Индро, готовый провалиться сквозь землю, лишь бы избавиться от ужасной головной боли и свернувшегося в желудке ежа.
— Ладно, нужно добраться до сундука и найти отвар календулы... — говорит сам с собой рыцарь, — да... если бы я его сварил, он бы непременно там был. Ян! Ян, ну, пожалуйста, скажи, что ты просто крепко спишь, — ворчит Индро, вставая с кровати и с минуты ловя равновесие. — У Мусы точно должен быть один для меня, не оставит же он друга в беде... — продолжая бормотать, Индро по стеночке добирается до двери в покои пана и распахивает её.
Никого.
— Ушёл, не растолкав меня, — продолжает внутренний монолог вслух рыцарь. Где-то изнутри поднимается такая знакомая на вкус тревога. Лицо Индро меняется с жалобного на встревоженное. Отрывки прошедшей ночи врываются в его память, и тревога за пана вырастает с каждой секундой...»

Лютор изначально знал, что пресс-конференция вызовет фурор, и теперь о нем говорили не только в Метрополисе, но и за его пределами. За пределами страны, потому что весь мир следил за любителями нацепить на себя плащ и устроить очередной перформанс.
Там была даже эта мисс Лейн из Плэнет — восхитительная женщина, если бы она не писала свои обличительные и полные гнева статьи именно о нем. Лексу вообще нравились именно те женщины, что потенциально могли его уничтожить. Во многих смыслах. Таких, к счастью, было немного, и он успешно с ними не связывался — причина номер один, почему он не женат. Не то чтоб он не был раньше, но это не лучшие истории. Желательно, чтоб его сын их обошел стороной.

А именно об этом сыне и была знаменательная пресс-конференция, и Лекс позаботился о том, чтоб ее пустили в прямом эфире.
Файлы Кадмуса попались ему случайно, когда Лексу пришлось разбирать всё то, что осталось от его отца. Финансирование туда шло приличное, но очень хорошо сокрытое, чтоб даже сам Лютор далеко не сразу смог установить связь. Но когда это произошло, и он слегка покопался, то пришел в настоящую ярость.

Теперь эмоции утихли. Он думал о том, как мог не замечать до этого, что у нового приятеля или подражателя Супермена, который совсем недавно появился на супергеройской арене, его же разрез глаз. От Супермена там, конечно, тоже было достаточно, но тут Лютор не возражал: при всех нюансах, инопланетянин был очень фактурным. Известно, что красивые люди добивались большего успеха, а красивый и умный мог бы владеть миром.

Сначала Лекс думал о том, что этот Супербой должен стать его персональным оружием в борьбе с Суперменом. Он успел составить пошаговый план на ближайшие пять лет, в котором он развивал спрсобности парня, натаскивая его против криптонца, и первым шагом было знакомство и ограждение его от пагубного влияния других любителей плащей.
Разумеется, он не собирался ему рассказывать всё сразу. Он просто собирался сделать так, чтоб Супербой сам пропитался этими идеями. Немного манипуляций, немного недосказанности, правильно преподнессенная информация были секретом успеха, а мозг подростка по всем правилам податливым и внушаемым.

Лекс рассчитывал закончить первый шаг в течение месяца, и связаться с Супербоем оказалось не трудно, но тут-то и начались проблемы с его планом. Он… передумал.
Подростка звали Коннером, у него был разрез глаз Лекса, который тому достался от матери, и его лицо отражало все эмоции. Кусочек правды в мире абсолютной лжи.
После того, как Лютор всё ему рассказал, Коннер сделал самую ужасную вещь из всех, что могли прийти ему на ум — полез обниматься. Это было испытание определенного рода, потому что Лекс не привык к тому, что его трогают. Но в конечном итоге всё оказалось не так плохо, как могло бы.
Мерси дарила ему полные скепсиса взгляды, на что Лекс ответил, что у него отцовский инстинкт. Все бы ничего, но совсем недавно он прочел ей внушительную лекцию об отсутствии инстинктов у человека как таковых. Скепсиса было еще больше, но ни одного лишнего слова. Следовало действительно поднять ей зарплату.

Визит Супермена он ждал почти сразу после того, как Коннер к нему переехал. Но инопланетянин опять разрушил его планы и не прилетел, а сам Лекс не стал заводить эту тему: ему даже было приятно, что кто-то в окружении не болтал про Супермена двадцать четыре на семь. Теперь же он явился, и это действительно означало, что они с Коннером не поддерживали крепкую связь. Что только подтверждало все представления Лютора о нем, как и снисходительном, но равнодушном.
Ну, может быть не равнодушным ко всему, что могло предоставить Лексу какое-то могущество, потому что он буквально по взгляду мог прочесть всё то, что криптонец хотел ему сказать.

К этой встрече стоило подготовиться, но сразу после пресс-конференции Лютор вернулся в ЛексКорп и заперся в своем кабинете, чтоб прочесть минимум две книги по психологии подростков и просмотреть весь перечень подходящих школ Метрополиса. Стоило ли ему сделать это вместе с прилетевшим визитером? Понимал ли тот что-то в школах и принципах образования? Как вообще учились криптонцы?
На последней мысли он свел брови и активировал открытие окна, чтоб его не выбили, как это могло произойти в случае с красно-синим гигантом.
— Супермен, — он откинулся в кресло и сложил перед собой пальцы пирамидой, — не ждал тебя. Точнее… ждал. Но пораньше.

Удержи меня от падения,
Сохрани меня от этой лжи.
Лишь одно скажу тебе,
Не искать в этих сомнениях,
Моей души.
Венти слышит чужой ответ, но не оборачивается. Конечно, Нигредо все знал. Знал, что у них не было выбора, кроме как убить Дурина. Но был ли выбор у Рейндоттир, когда она отдавала свое творение на съедение старшему брату? Барбатос надеется, что был, но все же это жестоко.
Внезапный вопрос вырывает из печальных раздумий и Венти оборачивается в пол-оборота, смотря на близнеца.
- Да, - роняет тихо. – Но иногда, когда я думаю над вашей внешней схожестью, мне кажется, что я готов запутаться. Возможно, это слишком странно слышать от архонта, - Венти замолкает и только хочет повернуться к Нигредо, как чувствует касание к руке, а потом его разворачивают и притягивают к себе. Архонт ветров не отводит взгляда и позволяет Нигредо выговориться, смотря в глаза напротив. Барбатос понимает то, что он чувствует, потому что сам когда-то испытывал похожее чувство к давнему другу, к безымянному барду, что своей песней дал ему сил, достаточных, чтобы свергнуть тирана и тогда выбор прост. Выбор, который давал ему Нигредо лишь казался простым, при том, что Венти знал, что убивать придется не своими руками. И все же.
- Если, - наконец, он нарушает молчание, - если я выберу тебя, каким будет твое решение. Таким же? – лишний вопрос, но он его почему-то задает, пока его руку не перехватывают и Венти не касается чужой щеки чуть дрожащими пальцами, понимая, насколько чудовищным будет выбор. – Да, ты такой же, как и любой другой человек, - тихий шепот, пока архонт смотрит на чужую улыбку, ощущая внутри странную бурю эмоций, ощущая как скверна готова распуститься темными сесилиями.
«Зачем тебе эта бездушная кукла, когда рядом есть прекрасная замена? – тихий голос, что принадлежит не ему, прокрадывается в мысли. – Присмотрись получше» - Барбатос прикрывает глаза на несколько секунд, ощущая, что его отпустили, однако не спешит отходить, вместо этого он обнимает Нигредо со спины, словно это поможет очнуться от страшного сна, вернуться в реальность и понять, что все лишь казалось. Неосознанно его привязывали крепкими нитями, а он ведь обещал себе больше никогда…
Не привязываться к кому-либо.
- Смерть любого из вас будет моей виной. Неважно, ты или он, - голос архонта нарушает застывшую тишину. – Но, возможно, в скором времени тебе тоже придется делать выбор и не тот, который ты сделал давно, - Венти отстраняется, давая Нигредо время осознать сказанное. Кажется, он готов открыть страшную тайну прямо здесь и сейчас, потому что другого времени может не быть.

Помоги мне.

Некоторые события жизни заставили Лекса завести определенные правила во взаимодействии с Суперменом, а появление Коннера в его жизни - скорректировать их. Итак, правило номер один значило, что он должен попытаться не общаться с пришельцем, будучи трезвым. Так что он собирался последовать этому правилу, поэтому оглядел Супермена с головы до ног задумчивым взглядом и поднялся со своего кресла.
К счастью в этот раз его стол от Ultom Italy все еще оставался цел, и был некоторый шанс, что так продлиться до конца их встречи.
- С какой впечатляющей артикуляцией ты произносишь мое имя, - прокомментировал он, но больше из желания поддеть и смутить, потому что Супермен хоть и был непоколебимым и несокрушимым идеалом, сам же он признался Лютору в иных вещах, пытаясь убедить, что такой же, как все остальные. Вот это фантазия!

Он коснулся сенсорной панели на стене, и часть отъехала вверх, открывая небольшой бар и мини-холодильник для напитков. Лекс налил себе немного виски, добавил туда льда и... налил апельсиновый сок для Супермена: что же, он должен подавать хороший пример. К тому же было бы неплохо в будущем придумать алкоголь или другое соединение, которое повлияет на криптонца и его сознание. Что-то, что продемонстрирует истинную сущность пришельца, как это всегда бывает с пьяными. Тогда никто не сможет отрицать, что Лютор был прав.

Разумеется, речь Супермена была обвинительной и обличительной, так что Лютор даже сощурился, но все же вернулся за свой стол и поставил стакан с соком с другой стороны перед его визави. Во взгляде миллиардера читалось что-то не очень хорошее, но сейчас это было абсолютно взаимно.
- Правильно я понимаю, что ты встречался вчера с Коннером, вполне ясно осознал, что он ребенок, но вместо того, чтоб поступить, как взрослые поступают с детьми, решил воспользоваться его силами и втянуть в свои супергеройские дела? Ты пришел, чтоб выразить недовольство моим воспитательным подходом, но, напомни, это я отправил сына на другую планету с "примитивными  созданиями", чтоб он там нарожал армию и захватил власть? Что-то еще в таком духе? С кем мне нужно посоревноваться за "отца года"? Что же, хочу сказать, что ты, как обычно, ошибаешься...
Лютор отпил виски, хотя для такого напряженного разговора ему требовалось однозначно больше. Но он мог бы выпить после, чтоб успокоить свою нервную систему, которую вообще-то мало что-то сильно могло потревожить в этом мире.
- Лучшую версию меня, Супермен. Ты, наверное, слышал, что дети должны превосходить своих родителей? Как я, например, превзошел своего отца. И нет, не я его клонировал.
Тактический блеф на переговоров или нужная недосказанность это одно. Здесь же он не видел ни одной причины врать, тем более Коннер знал правду, если он будет общаться с Суперменом, то они могут сравнить показания. Да и как же упустить возможность, чтоб окунуть здоровяка в факт его неправоты? Для Лютора это всегда были крайне приятные моменты.

Лекс еще раз задумчиво оглядел лицо Супермена и испытал двойственные чувства. С одной стороны он ярко видел там все те черты, что теперь были и у Коннера. С другой стороны, мальчик получился красивым. Не то чтоб Лютор считал себя уродом, но даже внешность инопланетянина, мраморное совершенство идеальной греческой скульптуры, со светящейся кожей и отточенными чертами, говорила о его превосходстве над всем сущим.

- Ты мне не веришь.
Это был даже не вопрос, а утверждение, лишенное какого-либо удивления. Если бы когда-то представилась возможность, то Лютор ни за что бы не сел с Суперменом за покерный стол. Просто из жалости. Потому что у пришельца все было написано на его хорошеньком лице.
- Тогда зачем пришел? Выразить свое недовольство? Выразил. Я не согласился. Закончим на этом? - Лекс изогнул одну бровь и открыл ящик стола, чтоб достать оттуда документы: расследование по Кадмусу и их экспериментам, которые он бросил на середину стола, предлагая Супермену ознакомиться. Затем он последовательно достал те книги по психологии подростков, что читал до этого, и добавил их к общему количеству материала.
- Но ты мог бы меня поздравить, - он снова глотнул виски и закинул ногу за ногу, облокачиваясь на спинку кресла, - я и мои юристы наконец-то выиграли суд со страховыми компаниями, которые отказывались страховать урон от действий супергероев, что привело к критическим потерям физических лиц и малого бизнеса. Теперь можно не беспокоиться, что кто-нибудь пробьет собой, скажем, стену твоей квартиры, понимаешь? Это не то чтоб руководство к действию.
Лютор самодовольно улыбнулся. Потому что это значило, что его привлекательность в глазах граждан после этого выросла еще сильнее.